У каждого города имеется своя история возникновения. У одних она насыщена событиями эпохального значения, а у других такой истории нет. Но летопись возникновения и развития нашего родного города Стаханова богата событиями поистине всемирно-исторического значения. И начиналась она так.
Оседлое население на территории современного города Стаханова появилось в конце XVII века.
В 1696 году в окрестностях будущего города, которые тогда назывались Овраг Каменный, поселись первые выходцы из Запорожской Сечи. Это были посполитые казаки с семьями. Они построили несколько зимовников-хуторов. Чтобы прокормиться, казаки занимались земледелием и разводили скот. В 1707 году эта местность получила новое название – Проток Гриценков.
Переименование территории произошло потому, что здесь поселился отставной сотник Гриценков со своими запорожскими казаками. Отставные казаки основали еще несколько небольших хуторов и фольварков, при которых «жители имели скот и проживали с ним всегда, а при некоторых и рыбную ловлю содержали». В каждом зимовнике насчитывалось две-три хаты для жилья и имелись разные хозяйственные постройки. Изредка хаты для жилья строились из тесаных бревен, а зачастую из плетеного хвороста или лозы. Такие помещения затем обмазывались глиной, а сверху покрывались камышом или соломой. Как правило, каждая хата состояла из одной “комнаты” и особой каморки или чулана. Ставились хаты посреди большого двора, обнесенного плетнем или частоколом из кольев. Во дворе строились различные хозяйственные постройки: сараи для скота, амбары, стайни или конюшни, лёхи или погреба, омшаники для зимовки ульев с пчелами. Отставные казаки – поселенцы были обязаны снабжать Запорожскую Сечь мясом, зерном, шкурами и другой продукцией собственного производства.
Слабозаселенная территория Донецких степей в XVIII – начале XIX столетия стала одним из тех мест, которая привлекала беглых крепостных крестьян. Постепенно они совместно с запорожскими казаками осваивали свободные земли. К тому же присоединение Екатериной II Северного Причерноморья к Российской империи положительно сказалось на освоении территории современного Донбасса. Екатерина II, а затем и Александр I наделяли аристократическую верхушку и дворянство огромными земельными наделами. Получали земли служивое офицерство, чиновники, богатые купцы и мещане. Все получившие наделы были обязаны их заселять и осваивать. Помещикам повелевалось переселять из других своих вотчин крепостных крестьян для освоения новых земель. На благодатные черноземные земли двинулась огромная армия и иностранных переселенцев из стран Западной Европы.
Первые крупные населенные пункты на территории нашего города были основаны в начале XIX века. 1808 году на берегу реки Лугани возникла деревенька Петровка. Неподалеку от нее, с разрешения хозяина, стали селиться пришлые люди, которые образовали слободу с одноименным названием.
В ноябре 1814 года на берегу реки Камышевахи была основана деревня Андреевка. По соседству находилось несколько деревенек с одноименными названиями – Петровки. Все они принадлежали помещице Кардовской. В 1839 году рядом с Андреевкой возникла деревня Марьино-Поповка. В 1859 году Андреевка, как и Марьино-Поповка, стали собственностью дворян братьев Борисовских. Помещики Борисовские привезли с собой крепостных крестьян и поселили их на купленных землях. Деревня была переименована в Борисовку. Спустя некоторое время появились и другие селения.
В 1853 году на берегу реки Лугани возникла деревня Петро-Голинищевка. Ее хозяевами были дворяне Петр Савельев и Тимофей Голенищев-Кутузов. Деревня была названа именем первого и фамилией второго. Вскоре эта деревня стала собственностью помещика И.Долинского. Имение занимало площадь около 1875 десятин пахотной земли.
Жители этих селений, крепостные и государственные крестьяне, занимались сельским хозяйством. В основном они возделывали зерновые культуры, разводили скот, в частности овец и коз. После окончания полевых работ занимались извозом.
Наш край отличался непостоянством климата. Эти места подвержены влиянию сухих и знойных восточных и юго-восточных ветров, дующих из-за Каспия. В отсутствие дождей, летом они дотла выжигали степь. В результате – неурожай и голод. Неурожаи были подлинным бедствием для народа. Особенно неурожайным был 1833 год. Губернатор Екатеринославской губернии сообщал в Петербург, что посевы на полях большей частью не взошли, а те, что взошли, из-за отсутствия дождей и знойных ветров засохли. В 1843 году засуха совпала с эпидемией холеры. Все лето – с апреля по сентябрь – не выпало ни одного дождя. От бескормицы начался падёж скота.
Для крестьянского сельскохозяйственного производства было характерно натуральное хозяйство. Помещики же стремились все больше производить зерна на продажу и тем самым увеличивали барскую запашку, что соответственно приводило к сокращению крестьянских наделов. Росла барщина, увеличивалось внеэкономическое принуждение крепостных крестьян. Поэтому производительность барщинного труда падала. Примитивная сельскохозяйственная техника и низкая культура земледелия не способствовали росту урожайности. Крестьянство постоянно испытывало нужду в самом насущном, а помещики стремились найти новые возможности для увеличения своих доходов.
Неподалеку на землях помещика Савича была открыта шахта “Варвара”, на которой добывался каменный уголь. Однако ее владелец вскоре разорился. Братья Борисовские, дела которых шли довольно успешно, купили за бесценок шахту “Варвара”, переименовав ее в “Варваро-Борисовскую”.
В 1890 году эти селения объединились и образовали поселок, который по фамилии нового владельца Варваро-Борисовского рудника стал называться Шубинкой. Новый хозяин вложил немалые средства не только в развитие шахты, но и в застройку рудника. Через 7 лет благоустройство Шубинки ускорилось при содействии Алмазного акционерного общества. В частности в поселке было построено здание почтово-телеграфной конторы. В 1897 году состоялось ее торжественное открытие. Начальником конторы назначили коллежского асессора М.И.Кравцова. В честь своего сына Кадия Кравцов стал называть контору Кадиевской, по названию которой начали именовать и поселок.
Новое название поселка – Кадиевка (ныне Стаханов) впервые в официальных документах появилось в 1898 году. Поселок территориально относился к Лозово-Павловской волости Славяносербского уезда Екатеринославской губернии.
В первой половине XIX века Россия стала остро нуждаться в каменном угле. Он был необходим для быстро развивающейся на юге страны промышленности и Черноморскому паровому флоту. В связи с этим в 1823 году в Донбассе начинаются изыскательские работы под руководством выдающегося русского горного инженера Ефграфа Петровича Ковалевского.
В 1827 году он продолжил исследование каменноугольных залежей Донбасса. Итоги геологических исследований Е.П.Ковалевский подвел в статье «Геогностические исследования в Донецком горном кряже», опубликованной в 1827 году в ” Горном журнале”. Одним из первых Ковалевский подробно описал месторождения каменных углей более чем на 88 процентах площади старого Донбасса. Ему принадлежит приоритет в том, что он увидел угольный край во всем объеме и поразительно точно назвал его Донецким кряжем. С легкой руки Евграфа Петровича термин “Донецкий кряж” навсегда вошел в историю. В своей статье “Геологическое обозрение Донецкого кряжа”, опубликованной в “Горном журнале” в 1829 году, Ковалевский писал, что исследование недр – процесс бесконечный. К статье прилагалась карта с некоторыми выделенными им геологическими формациями. Это по сути была первая геологическая карта Донбасса.
С 1828 года исследованием месторождений углей Донбасса занимался воспитанник Петербургского корпуса горных инженеров А.И.Оливьери. В 1836 году он составил геологическую карту Донецкого бассейна, на которой были отмечены месторождения каменного угля и в районе населенных пунктов, вошедших позднее в состав Кадиевки.
Более детальное изучение Кадиевского месторождения углей было осуществлено в 1837-1839 годах геологической экспедицией, возглавляемой французским профессором Ле-Пле. Экспедиция была снаряжена на средства Уральского промышленника Демидова. В эти же годы началась их разработка. На крохотных шахтах уголь добывали крепостные крестьяне.
Первые шахты были примитивного типа. Копались вертикальные стволы глубиной 8-10 саженей. Лесом крепили только ствол, опуская в него сруб из дубовых распилов. Ручные, реже конные, вороты поднимали над ними на поверхность бадьи с породой и углем. В них же спускали на работу и поднимали на поверхность углекопов. Сигналом для подъема служило подергивание веревки.
Горизонтальные выработки практически не крепились. Основными орудиями труда шахтеров были кайло, молот, железный клин. Средством доставки угля и породы от забоя к подъему являлись санки и тачки. Работы выполнялись исключительно вручную. Даже на водоотливе не применялась простейшая механизация. Воду ведрами заливали в бадьи и поднимали наверх, где она выливалась в специальную отводную канавку.
Добыча угля носила сезонный характер, функционировали такие шахты, как правило, с октября по май. С началом полевых работ они останавливались до осени. Однако несмотря на это, в 1839 году уже было добыто 81.700 пудов топлива.
Правда, из-за отсутствия путей сообщения уголь поступал только на внутренний рынок. Его использовали на винокуренных и салотопенных заводах, в сельских кузницах. Шел он и на отопление помещений.
Кустарная эксплуатация рудников не могла принести ожидаемых доходов их владельцам. Крепостничество сдерживало формирование промышленной буржуазии и рабочего класса, тормозило образование широкого общероссийского рынка.
С отменой крепостного права в 1861 году положение резко изменилось. В Донецкий край из деревень Тульской, Курской, Орловской, Рязанской, Воронежской, Киевской и Черниговской губерний хлынула дешевая рабочая сила. Крестьянский земельный надел не мог прокормить семью земледельца. Поэтому крестьяне искали места, где можно было бы заработать на кусок хлеба. А в Донбассе в это время развернулось строительство металлургических и стекольных заводов. Требовался уголь. Много угля. И потянулись жадные руки промышленников к сокровищам донецкой земли.
Особенно бурно начала развиваться угольная промышленность Кадиевки в конце 70-х – начале 80-х годов XIX столетия. Этому способствовало строительство железной дороги в Донбассе. Обладателем концессии на ее строительство стал богатый русский промышленник, меценат, владелец оперного театра в Москве С.И.Мамонтов. К 1879 году среди многочисленных ответвлений этой дороги в строй действующих вступили участки: Дебальцево-Попасная-Лисичанск. В 1895 году было завершено строительство участка железной дороги Лисичанск-Купянск. Это дало возможность Донбассу выйти в центральные районы России и губернии Поволжья. Именно тогда в Кадиевском районе возникли Семеновский и Надеждинский рудники.
Основателями Семеновского рудника являлись Альбин Завадский и его тесть Семен Лемешевский, а Надеждинского – Я.Л.Малкина. В 1879 году около села Орловка Алексеевское горнопромышленное товарищество заложило Каменскую шахту ( впоследствии шахта №2-5 Каменка). Несколько лет спустя был открыт Максимоский рудник. В 1885 году было создано Семеновское товарищество “Лемешевский и Завадский”, которое организовало выжиг кокса из добываемого на их шахте угля. Кокс был настолько качественным, что составил серьезную конкуренцию привозному, английскому и вестфальскому коксу, который использовался на Московском, Николаевском и Севастопольском заводах. Производство и продажа кокса принесли товариществу “Лемешевский и Завадский” большие прибыли.
В 1890 году Варваро-Борисовский рудник перешел в собственность харьковского сахарозаводчика Шубина. Он энергично взялся за дело. На шахте резко поднялась добыча угля. В течение года количество рабочих увеличилось с 40-50 человек до 250. В 1892 году у Шубина уже работало 310 человек. Годовая добыча составила 2,7 миллиона пудов угля и выросла по сравнению с 1889 годом в четыре раза.
Весной 1896 года Шубин и горный инженер А.Завадский заложили новую шахту №1 (будущая шахта имени Ильича). Люди работали в две смены по 12-14 часов. Обливаясь потом, они копали шахтный ствол лопатами, долбили кирками горную породу. Рядом со стволом строилось здание для машинного отделения. Иногда на стройку приезжал владелец шахты Шубин. В сопровождении подрядчиков он ходил по строительной площадке и постоянно твердил одно и тоже: «Жмите! Чтобы к осени шахта начала давать уголь». И подрядчики старались.Они выжимали из рабочих максимум возможного. Осенью 1896 года шахта выдала первый уголь. Подъем и спуск были механизированы. Шахтовладельцы установили паровые машины. Будучи практичным дельцом, Шубин ужесточил эксплуатацию горняков. Он лично вел учет добытого угля и определял заработок рабочих.
Добывался уголь вручную при помощи кайла. Поскольку острие часто тупилось и выходило из строя, его вскоре заменил обушок со вставным острием – зубком. Для освещения забоя служила масляная лампочка “Бог в помощь”, как ее образно называли шахтеры. Они работали в кожаных опорках с онучами, нередко по колено в воде. В шахте практически отсутствовала вентиляция. Условия труда шахтеров были очень тяжелыми. Предприниматели выжимали из рабочих все, что могли. Например, на шахте №1 “Карл” рабочий день длился 12-14 часов, хотя по закону он не должен был превышать 11 с половиной часов. Отсутствовала элементарная организация технического обучения. О механизации горных работ никто не заботился. Опустившись в шахту и добравшись ползком по горизонтальному штреку к забою, горняк оказывался, словно в склепе, зажатым со всех сторон пластами угля и скальной породы. Ломать уголь приходилось обушком, лежа на боку. Сквозь трещины в камне сочилась, а иногда просто фонтанировала вода. Густая угольная пыль застилала глаза, забивалась в ноздри и рот, во все поры человеческого тела, продрогшего под вымокшей до нитки одеждой. Дышать было практически нечем, части тела шахтера постоянно отекали, а повернуться и сменить в забое положение было невероятно сложно. Отбитый уголь из забоя к штреку оттаскивал саночник с лямкой через плечо.
Вот конкретное описание каторжного труда саночников писателя А.Свирского. «Тягалыцики» (так еще называли саночников), большей частью подростки, прикрепленные железной цепью к ящикам, быстро на четвереньках, точно ручные медведи, подползали к пласту и садились в ожидании, когда погрузчики наполнят ящики. И при первом окрике: “Пошел”, – они торопливо становились на четвереньки и медленно, с большим трудом тащили ящики к главному проспекту, где их уже дожидались откатчики с квадратными вагончиками, увозившими добычу на подъемную площадку.
Вся эта работа проходила во мраке, в духоте и жаре, доходившей до 30 градусов. Углекопы, а особенно тягалыцики, буквально купались в собственном поту. Чтобы ноги не скользили по мокрому камню, тяжелые сапоги тягалыциков были подкованы, их подкованные ноги производили характерный железный стук, напоминавший топот лошадей по каменной мостовой”.
По соседству с шахтой сформировалась из землянок, каюток и казарм первая улочка – Горная колонна. Жилье строилось для горняков по принципу самозастройки. Шахтеры получали в кредит на лесном складе бракованные бревна, которые нельзя было использовать для крепления выработок и строили из них каютки и землянки. Казармы для одиноких рабочих строились из местного бутового камня. Крыши покрывались, как правило, горбылём. Из них же внутри казармы сбивались двух – трехэтажные нары. Кто не имел семьи, в основном это были приезжие, жили в казармах. Спали на нарах, покрытых соломой и разным тряпьем, которые кишели клопами и вшами. Нередко под нарами, на земляном полу, в сырых углах прыгали лягушки.
Продукты рабочие получали в шахтной лавке в кредит, зачастую по завышенным ценам и низкого качества. Они, как правило, принадлежали шахтовладельцам и являлись дополнительной статьей дохода.
Каждый день в густой предрассветной мути разносился тревожный рев гудка по поселку. Люди просыпались, вставали и шли работать на шахту. Солнце еще не встало, когда они спускались в чрево шахтного ствола, а когда поднимались на поверхность, их встречала ночь. Вечерами поселок утопал в темноте. Только на самой вершине остроконечного террикона мерцал огонек.
Несмотря на то, что владельцы шахт получали огромные прибыли, они нисколько не беспокоились о технике безопасности. Обвалы, взрывы, пожары, затопления были обычным явлением. Ежедневная многочасовая изнурительная работа в условиях вечной сырости, грязи, угольной пыли способствовала распространению среди шахтеров различных заболеваний.
С развитием угольной промышленности постепенно совершенствовался технологический производственный процесс. В шахтерской среде происходила специализация профессий горняков. Среди угледобытчиков выделились подбойщики (впоследствии забойщики), крепильщики, проходчики, саночники, коногоны. Во второй половине XIX века в шахтах для откатки угля стали использовать лошадей.
Процветала беспощадная эксплуатация углекопов. Среднемесячная зарплата забойщика составляла 20 рублей 90 копеек, крепильщиков, бутчиков, вагонщиков – 19 руб., саночников – 16 руб.40 коп.
Эти заработки не обеспечивали даже прожиточного уровня шахтерских семей.
Условия жизни и труда горняков были каторжными. Иногда шахтовладельцы грозили строптивым шахтерам ссылкой в Сибирь. Те резонно отвечали: “Что нам Сибирь, у нас тут своя Сибирь!” На шахтах работало много женщин и подростков. Расценки за одни и те же работы были для женщин на 25, а для подростков на 50% ниже, чем для мужчин. Кроме того, шахтовладельцы, подрядчики и артельщики обсчитывали горняков. Только на Шубинском руднике в 1890 году шахтерам не доплатили 18 тысяч рублей.
Изможденные, обессиленные люди после каторжной работы брели в душные, сырые, темные землянки и бараки с тусклыми окнами и валились на дощатые нары с грязным тряпьем, в котором кишели насекомые.
– Мы здесь, в городах, – писал впоследствии в своих воспоминаниях К.Е.Ворошилов, о создании первого профсоюза рабочих Луганского паровозостроительного завода, – не можем даже себе представить, что есть житье горше нашего. Это товарищи, жизнь шахтеров… Это не жизнь, а безумие. Я никогда не мог себе представить, что люди могут так жить, что имеются в наше время такие углы, где люди так изнывают под ярмом капитала. Только в допотопные времена наши предки жили при таких условиях… В тесных и низких каморках с земляными полами ютятся несколько семей вместе, грязь и вонь стоит невыносимая… Здесь же, над плитой варят и сушат белье. Здесь же, под ногами в грязи вой и крик ребятишек. И этот ад кромешный должен служить местом для отдыха после 13-15-часового пребывания шахтера под землей, лишенного в половине своей жизни царства светлых лучей солнца”.
Антисанитарные условия труда и жизни рабочих, постоянный голод и болезни способствовали распространению эпидемических заболеваний. Летом 1892 г. на всех рудниках свирепствовала холера, которая унесла сотни человеческих жизней. И только после этого царское правительство было вынуждено начать создавать медицинское обслуживание горняков. Оно обязало владельцев шахт отвести под больницы для борьбы с эпидемией холеры бараки и подобрать соответствующий медицинский персонал.
Конец XIX века является временем политического пробуждения широких трудящихся масс России. На борьбу с эксплуатацией и угнетением поднялись и рабочие Донецкого бассейна. В июне 1890 г. впервые забастовали шахтеры Шубинского, Семеновского и Орловского рудников. Забастовка затянулась из-за нежелания шахтовладельцев удовлетворить требования бастующих. В августе 1890 г. в Шубинку для “урегулирования” конфликта между рабочими и предпринимателями приезжал Екатеринославский губернатор И.Шлипке. Конфликт удалось уладить и горняки вышли на работу. Однако ужасные условия труда и жизни заставили горняков Шубинского рудника снова забастовать в октябре 1890 г. В августе 1892 г. шахтеры Шубинского и соседних, Семеновского и Варваро-Борисовского рудников опять бастовали. Поводом явилось то, что долго горнякам не выдавалась зарплата.
Деньги в основном выдавались по большим праздникам – на Масленицу, перед Пасхой и Рождеством. Продукты и товары зачастую низкого качества по талонам рудничной конторы отпускались в лавках под будущую зарплату. Часть заработанных денег шахтеры пропивали в кабаках, а когда приходил окончательный расчет, то оказывалось, что рабочему получать нечего, да к тому же он еще оставался должен хозяину за взятые товары в лавке.
Почти аналогичная история произошла и с возникновением шахты “Центральная-Ирмино”. В 1894 г. умирает помещик И.Долинский и его имение перешло к несовершеннолетним сыновьям. Управление имением взяли в свои руки дворянка Павловская и купец П.Стрижаченко, выступавшие в качестве опекунов малолетних Александра и Николая Долинских. Здесь то и были обнаружены богатые залежи каменного угля. И вот тогда, 27 декабря 1895 г., Павловская и П.Стрижаченко передали право эксплуатации каменноугольных залежей французскому капиталисту Манциарли де Деллинести сроком на 36 лет. Деллинести, получив в аренду землю размером в 120 десятин, начал строительство шахты. В 1896 г. был воздвигнут первый деревянный копер. Одновременно сооружались промышленные здания, жилье для технического персонала и 15 бараков для шахтеров.
9 декабря 1899 года Деллинести заключил соглашение с горным инженером Л.Г.Рабиновичем на совместную эксплуатацию действующих шахт. К этому времени здесь уже работали три небольшие шахты, на которых трудилось около 500 горняков. В 1900 году они давали до 8 миллионов пудов коксующегося угля в год. Для его переработки в кокс были построены коксовые батареи. Правление вновь созданного товарищества находилось в Харькове. На богатейшие запасы коксующихся углей Донбасса обратили внимание иностранные промышленники. Они, как мухи на мед, ринулись в Донбасс. В конце 90-х годов XIX века шахта №1 “Карл”, заложенная Шубиным и Завадским, попала в руки бельгийца Понселе, который руководил Алмазным акционерным каменноугольным обществом. В 1899 г. англичанин Крофт покупает Максимовский рудник. 25 октября 1900г. в Брюсселе было создано Бельгийское акционерное общество, которое приняло наименование “Ирминское каменноугольное общество”. Оно выпустило 8 тысяч акций стоимостью по 500 франков каждая. Обладателями их стали 7 акционеров с капиталом в 4 миллиона франков. В их числе были Манциарли де Деллинести и Л.Г.Рабинович, получивших акции на сумму 1 миллион франков.
С 15 августа 1901 г. Бельгийское акционерное каменноугольное общество открыло свое представительство в Российской империи. Его ответственным агентом по заведыванию “Ирминским каменноугольным обществом” был назначен горный инженер и совладелец Л.Г.Рабинович, а позднее – инженер-технолог Дворжанчик.
Иностранные капиталисты жадно набросились на страну, в которой правительство благосклонно и угодливо относилось к капиталу. Иностранные капиталисты находили в России, а тем более в Донбассе, практически необъединен-ных рабочих, которые меньше всего были способны давать организованный отпор капиталу так, как это было в европейских странах. К тому же жизненный уровень рабочих, а потому и их заработная плата были гораздо ниже, чем в западных странах Европы. Поэтому иностранные капиталисты получали громадные, неслыханные у себя на родине барыши.
С 1888 по 1902 гг. в Донбассе было образовано 112 иностранных акционерных обществ, 25 из которых владели угольными рудниками.
Дешевая рабочая сила и большие запасы коксующихся углей создавали благоприятные условия для развития коксохимической промышленности и черной металлургии. В 1896 г. Южно-русским Днепровским металлургическим обществом был основан коксохимический завод. На предприятии было построено 8 коксовых батарей. Сопутствующий коксовый газ использовался как топливо для котлов рудничной электростанции. Одновременно с коксовыми печами были построены обогатительная фабрика и мельница использования антрацитовой пыли как добавки в шихту коксовых батарей.
Для коксования использовались угли местных шахт. Условия труда рабочих были крайне тяжелыми. Все операции по выжигу кокса производились вручную. Производственные помещения были тесны, грязны и слабо освещены. Никакой охраны труда на заводе не существовало. Это приводило к массовым увечьям и даже смерти рабочих. Продолжительность рабочего дня составляла 12 часов. Работали без выходных дней. Отпусков не полагалось. Больничные листы не оплачивались.
15 января 1899 г. Алмазное каменноугольное и металлургическое общество приступило к постройке металлургического завода. Летом вступили в строй коксовые батареи, затем была задута первая доменная печь, руда для которой доставлялась из Кривого Рога, В 1899 г. рабочие, строившие металлургический завод, доведенные произволом подрядчика до отчаяния, забастовали. Поводом для забастовки явилось снижение расценок и отказ подрядчика увеличить время обеденного перерыва. После этого все рабочие, а на заводе насчитывалось 700 человек, не вышли на работу, настаивая на удовлетворении своих требований. Администрация после переговоров с представителями рабочих, вынуждена была пойти на определенные уступки: рабочий день был сокращен до 10 часового, увеличен обеденный перерыв, повышены ставки каменщикам. В январе 1900 г. вошла в эксплуатацию вторая доменная печь. Завод значительно увеличил свои производственные мощности. В это время на предприятии трудились 2 инженера, 1 техник, 14 конторских служащих и 625 рабочих. Неподалеку находился механический завод, основанный помещиком Васильевым. Предприятие обеспечивало шахты и близлежащие рудники чугунными и бронзовыми отливками, механическими деталями. Испытывая финансовые затруднения, Васильев вынужден был сдать завод в аренду французским предпринимателям братьям Комбье и их компаньону Гранье.
Владельцы металлургического завода построили 18 домов на 34 квартиры для служащих и 4 казармы на 200 мест для холостых работников. Для семейных рабочих было построено 36 домов на 200 человек. Рядом с жилыми домами находились торговые лавки и кабаки, которые принадлежали еврейским семействам Мусорских, Ноткиных, Лейферов, Шмерглиных, Сартанов.
Так постепенно формировался Кадиевский угольно-металлургический район Донбасса. Рабочим этих предприятий, как и шахтерам, приходилось работать в очень тяжелых условиях. Газета “Искра” так описывала каторжный труд коксохимиков и металлургов: «За один рубль рабочие должны в течение 12 часов работать в адской атмосфере, температура которой доходит до 60 градусов. Многие не выдерживают и падают в обморок. Их обливают водой и заставляют опять работать. При коксовых печах приходится работать в вечном огне. Жара и пыль невыносимые».
Бытовой уровень жизни рабочих заводов был крайне низким. По свидетельству заведующего Екатеринославским губернским санитарным бюро врача А.Д.Смидовича жилища поселковых рабочих были серыми, полутемными и затхлыми. Удовлетворительное освещение имели только 7,3% обследованных квартир. Во многих жилых помещениях протекали крыши и были земляные полы. Спали на голых нарах, постелью служили тряпье и рабочая одежда. В среднем на человека приходилось 2-2,5 квадратных метра жилой площади. Было много тараканов, щели в нарах кишели клопами, тряпье – вшами. Ощущалась острая нужда в питьевой воде. Её ежедневно привозили в деревянных бочках в посёлок. На человека в сутки приходилось около половины ведра. Часто вспыхивали различные эпидемии.
Несмотря на большое количество несчастных случаев, массовые заболевания и эпидемии, крайне тяжелые жилищно-бытовые условия рабочих и членов их семей, медицинское обслуживание было поставлено крайне плохо. На одного врача приходилось около 1.500 человек. Люди часто болели и умирали от невыносимых условий жизни и труда.
Тяжелый труд рабочих коксохимического и металлургического заводов оплачивался весьма низко. За месяц даже квалифицированный рабочий зарабатывал не более 30-35 рублей. К тому же, выдавалась заработная плата, как правило, неаккуратно, задерживалась на длительное время. Зачастую вместо выдачи денег рабочих понуждали брать в счет зарплаты продукты и товары из заводских лавок по ценам, значительно превышавшим рыночные. Особенно жестоко эксплуатировались женщины и подростки. Они получали гораздо меньшую зарплату, чем взрослые мужчины, даже в том случае, если исполняли одинаковую с ними работу. К тому же значительная часть заработка возвращалась к капиталисту через систему различных штрафов.
Нечеловеческие условия труда и жизни, низкая зарплата, дикий произвол администрации промышленных предприятий и полное политическое бесправие толкали трудящихся на борьбу против эксплуататоров. Огромное влияние на рост политического сознания рабочих оказал промышленный кризис 1900-1903 гг. Особенно тяжело он отразился на металлургии. Ощутимый удар кризис нанес и коксохимии. Снизились цены на уголь, металл, кокс. Значительно сократилось промышленное производство. Наступил застой. Отдельные предприятия обанкротились. Это привело к росту армии безработных. Народные массы голодали.
В Кадиевке началось свертывание промышленного производства. Закрывались шахты. Остановился Алмазнянский металлургический завод. Сотни рабочих были выброшены на улицу. Они толпами ходили от рудника к руднику в тщетных поисках работы. Все это привело к дальнейшему обострению классового антагонизма, ускорило процесс возникновения социал-демократических организаций.
Первый социал-демократический кружок возник в Кадиевке в 1900 г. Его членами являлись: токарь Ткаченко, его брат Г.Ф.Ткаченко-Петренко, учителя И.С.Митягин, М.В.Данилович, Ярошенко, студент Харьковского технологического института А.А.Пряничников и другие. Входил в этот кружок и рабочий-революционер П.А.Моисеенко. Члены кружка наладили связь с рабочими шахт и заводов, распространяли среди них революционную литературу и листовки.